Выжившие закапывают павших под пандусом и утрамбовывают закопанное так, чтобы скорой было удобнее подъехать. Алкаш в «белке» воет так, что бригада отключила сирену, им и без нее все уступают. Больница окрашена во все цвета алого, но увы, пожар зарождается всего лишь на восточном горизонте. Но орут и носятся все так, словно горит у нас. Беременные оказываются асцитными, почечные колики — угрозами прерывания, парапроктитные — пидорами, пидоры — вполне себе веселыми и интересными ребятами. Привезшие товарища с огурцом в жопЭ шутят что-то про салат и анус-овощерезку. Дед с циститом едва не отъезжает от ТЭЛА, везем каталку вдвоем — ты как тягловая лошадь держишь каталку за ручки-оглобли, реаниматолог как возница подбадривает ментальными пиздюлями, сидя сзади верхом на дедугане. Успели, слава Господу. Клиническая смерть заведена обратно на Лукасе (что уже само по себе событие), но теперь — от незадача! — у пациента сломаны ребра и это работа торакальных хирургов. Реанимальчики получают пизды ни за что. 

Под бразильский скандал ты покидаешь отделение, и, еле сдерживая желание харкнуть на порог, уходишь в первый в своей жизни отпуск.